Я слышу! И больше вам ничего не заметно

«Угорь» или «угол»? Я и не знал, что это так чертовски трудно! Голос в наушниках говорит с дикцией профессионального актера, вот только, к сожалению, очень тихо. Он лишь чуть-чуть поднимается над порогом, начиная с которого я могу понимать речь. Но именно этого требует от меня слуховой тест. Напротив в звукоизоляционной кабине сидит слухопротезист. Когда я повторяю слово, он нажимает на клавишу Enter, чтобы прозвучало следующее слово. «Угорь», – говорю я. Неверно.

85% правильных ответов для одного уха и 95% для другого. «К сожалению, я не могу ничего для вас сделать», – говорит специалист. «Хотя у вас и наблюдается впадина на частоте 4 кГц, которая типична для шумового повреждения, но вы пока еще понимаете речь очень хорошо». Это приятно слышать, хотя фраза «пока еще» заставляет меня задуматься. С недавних пор я стал чаще ловить себя на том, что не все понимаю с первого раза и вынужден переспрашивать. В пятницу по вечерам, во время ужина в ресторане, у меня возникает чувство, что все посетители орут друг на друга. Впрочем, это не лишено истины: с тех пор, как ресторан попал в путеводитель, в нем невозможно найти свободный столик. В маленькое помещение набивается по 50 человек. Звенит посуда. Официанты выкрикивают поварам названия блюд по-итальянски. Все это сильно напрягает. Судя по всему, так называемый «эффект вечеринки» работает у меня уже не слишком хорошо. Под этим термином специалисты подразумевают способность выделять важную информацию из окружающего шума. Если со мной за столиком сидит всего один человек, то я еще как-то справляюсь, но что делать в большой компании?

Я думаю о своих знакомых, которые жалуются на то, что их супруги постоянно увеличивают громкость телевизора. Возможно, некоторые браки можно было бы спасти с помощью слуховых аппаратов. Думаю о пожилом мужчине напротив, который со всем соглашается и говорит одно и то же: «Да-да».  Проблем с головой у него нет, два раза в неделю он ходит на танцы. При этом поболтать с ним о чем-нибудь невозможно, так как все слова приходится повторять. Я также замечаю, что некоторые мои друзья вовсе не слушают, что им говорят, потому что явно не могут слышать, и пытаются перекричать друг друга.

Многие люди до сих пор думают о слуховых аппаратах как о «бананах телесного цвета для пенсионеров». Они говорят: «Когда ты доживешь до таких лет, чтобы носить «это» в ушах, то можешь смело заказывать еще и костыли». Наверное, именно поэтому всего 3,5 млн из 15 млн слабослышащих немцев носят слуховые аппараты. Пока они до этого дозреют, в среднем проходит семь лет. Так долго я ждать не хочу, поэтому  говорю своему специалисту: «Мне хочется попробовать».  
Передо мной ложатся два маленьких чуда величиной с горошину, рекламируемые как «слуховые аппараты для iPhone». Сказать по совести, у меня гора с плеч упала. Они больше похожи на гаджеты, чем на костыли. Мои слуховые аппараты достаточно дорогие и относятся к верхнему ценовому диапазону, однако настроить их – сущие пустяки. Слухопротезист через Bluetooth отправляет в слуховые аппараты данные, которые мы только что получили во время слухового теста. И аппарат немедленно выдает мне «полную громкость». Обычно громкость увеличивается постепенно, чтобы  было время к этому привыкнуть. В этих слуховых аппаратах приложение в смартфоне имеет регулятор громкости, с помощью которого я сам могу ее настраивать.
 

О приложениях

Они делают весь процесс управления слуховыми аппаратами совершенно незаметным. Современный человек и без того постоянно держит в руках смартфон. А читает ли он при этом почту или настраивает слуховые аппараты – никто не знает. Да и сами аппараты практически не заметны посторонним. Во всяком случае, в течение этих двух недель в моем окружении их почти никто не замечает.
 
Первые впечатления на улице: ух, до чего же все громко! Наверное, это мне посылает привет впадина С5 на аудиограмме: звуки, которые я давно уже не слышал с такой интенсивностью. Впадина называется С5 потому, что  располагается в очень высоком диапазоне, на высоте ноты «до» (на Западе ноту «до» обозначают С) пятой октавы, на частоте примерно 4000 Гц. Эта частотная область особенно важна для понимания речи. Именно здесь располагаются различия между такими согласными, как /с/ и /ф/ или /т/ и /д/. Недостаточный слух в этом диапазоне часто приводит к недоразумениям, например, когда ты путаешь «угорь» и «угол». За то, что у меня образовалась впадина С5, я должен «благодарить» бесчисленные концерты и ночи на дискотеке. С5 останется со мной навсегда и будет только расширяться.
 
Прихожу домой. Водопроводный кран шумит, как водопад. Даже мое собственное дыхание и кашель стали громче. Клацанье компьютерной клавиатуры. Мир вдруг превратился в акустический ультра-HD.

Слуховой аппарат маленький, как горошина, и управляется через приложение в смартфоне. С его помощью ты понимаешь в шумном кафе лучше, чем многие люди с нормальным слухом.

Королевская дисциплина

«Именно так называют понимание в шумной обстановке», – говорит специалист одного европейского производителя слуховых аппаратов. «Пользователи слуховых аппаратов слышат в таких ситуациях гораздо лучше. Но вначале нужно привыкнуть ко всем новым звукам. Если человек 20 лет не слышал, как звенит посуда или как кричат дети, ему потребуется некоторое время для того, чтобы научиться пропускать через уши эти звуки».

Вечером проходит последний практический тест: встреча в баре. Шторы, ковры – то есть все, что может приглушить звук, находится здесь под строжайшим запретом. Мой собеседник, нормально слышащий человек, вынужден наклоняться ко мне и постоянно переспрашивать. Я понимаю его без труда, но не признаюсь ему в том, что уже выбрал в своих слуховых аппаратах настройку «ресторан», и теперь могу спокойно отсекать шум и направлять на любого человека акустический фокус.

Эти миникомпьютеры у меня за ушами запрограммированы так, чтобы имитировать некоторые уникальные достижения природы, которые до сих пор толком не объяснены. Например, способность отфильтровывать важный сигнал на фоне шумового окружения. Здоровый слух может различать примерно 400 000 тонов, пусть даже они настолько слабые, что сдвигают барабанную перепонку всего на 0,0001 мм. Мы воспринимаем паузы длиной всего 10 мс. Но если звук попадает сначала в правое ухо, то звуковым волнам требуется еще пара микросекунд, чтобы достичь левого уха. На основе этой разницы мозг рассчитывает положение источника звука в пространстве. Кроме того, наша голова затеняет высокочастотные звуки, и, чем выше звук, тем проще его локализовать.
 
Еще в утробе матери, начиная с шестого месяца беременности, наш слух начинает работать. В идеальном случае он функционирует до преклонного возраста. Нервные слуховые пути связаны с лимбической системой, отвечающей за эмоции. Любой звук, который мы слышим, получает «эмоциональную метку», которая любой момент может измениться в зависимости от того, что мы ощущаем. С детства у нас в памяти накапливаются слуховые ощущения, с которыми мы впоследствии сравниваем все акустические сигналы. Между звуковым событием и моментом, когда мы его осознаем, протекают многочисленные этапы обработки, поэтому наше осознание отстает от реальности примерно на треть секунды, мозг при этом автоматически компенсирует запаздывание.

Потеря слуха, в отличие от потери зрения, часто сравнивается с умственной ограниченностью. Действительно, нарушения слуха и связанная с ними самоизоляция выступают как фактор риска заболевания деменцией.

Когда я плохо слышу, я не уверен в себе. Смеется ли кто-то вместе со мной или надо мной? Мне стыдно переспрашивать. Я занимаю оборонительную позицию и принципиально начинаю избегать невыгодных для себя ситуаций. Так начинается вытеснение. Нескорректированная потеря слуха в четыре раза повышает риск получить когнитивную ограниченность вплоть до деменции. Кстати, именно к такому выводу пришло исследование, проведенное Центром старения и здоровья Джона Хопкинса в Балтиморе.

Слух работает всегда

Слух является важнейшей системой предостережения, напрямую связанной с рефлексами выживания. Люди всегда реагируют на шум посредством физического стресса, вся вегетативная система человека приходит в возбуждение. Единственная природная защита заключается в том, что наше сознание обладает уникальной способностью: оно игнорирует действие шума и вопреки ему передает в мозг важную информацию. Однако это не всегда относится к тем звуковым событиям, которые мы добровольно и охотно предпочитаем слышать громче. В процессе слушания именно эмоциональная оценка решает, воспринимаем ли мы звук слишком громким.
 
Представители поколения послевоенного демографического взрыва, и я в том числе, которым уже исполнилось 50 лет, являются целевой группой для производителей слуховых аппаратов, а потому подвергаются интенсивной рекламе. Мы, пятидесятилетние, получили такую порцию рок-н-ролла, как ни одно другое поколение.
К сожалению, повсеместное распространение потери слуха – не просто демографическая проблема. В нашем шумном мире 30-летний горожанин слышит хуже, чем 70-летний житель джунглей.
 
Подумать только, что мы можем передать с помощью тончайших слуховых оттенков! Например, интонация одного-единственного слова «нет» может иметь самые разные значения: удивление, восхищение, отказ, сомнение или ирония. Возможность воспринимать все это – не просто вопрос качества жизни, это условие полноценного участия в жизни.
 
Примерно треть повреждений внутреннего уха вызвана воздействием звуков высокой громкости. Другими причинами являются процесс старения, заболевание или определенные лекарства. Анке Лесински-Шидат, главный врач немецкого Центра слуха в Ганновере, полагает, что ровно две трети повреждений слуха имеют генетические причины. Специалисты этого Центра изучают взаимосвязь между нарушениями слуха и заболеваниями щитовидной железы и почек. Другая группа работает над тем, чтобы регенерировать волосковые клетки – рецепторы внутреннего уха – с помощью стволовых клеток. «Это нужно для того, чтобы слуховые аппараты когда-нибудь стали не нужны», – говорит Лесински-Шидат.

Независимо от причины потери слуха, все удивительные функции нашего мозга работают только тогда, когда они получают достаточное количество информации. Поэтому здесь может помочь лишь одно: нужно постоянно носить слуховой аппарат, чтобы быстро и удачно к нему привыкнуть. «Вы должны четко осознавать, что аппарат может работать лишь с оставшимися волосковыми клетками», – считает Лесински-Шидат. Человеческий мозг – мастер приспосабливаться. Как и в случае с очками с прогрессивными линзами, ему требуется совсем немного времени, чтобы он начал использовать новые данные в процессе обработки поступающей информации.
 
Для меня слух всегда был наслаждением. Лучшие наушники и hi-fi системы были для меня важнее нового автомобиля. Музыкальные группы, в которых я играл на гитаре, таким роскошным звуком не обладали. Но мне так нравилось играть, что я смирялся со звоном в ушах после репетиций. Зато когда я ходил на концерты, то всегда выглядел пижоном, так как пользовался берушами. В школе я слышал до 20 кГц, сегодня я слышу до 14 кГц. Согласитесь, что это очень даже неплохо для моего возраста. А все благодаря моим берушам.

Музыка – единственная слабость, с которой не справились слуховые аппараты. Скрипичные инструменты дребезжат, клавишные звенят, ударные выбиваются на передний план. Но я могу самостоятельно отрегулировать тембр с помощью приложения в смартфоне, надеть хорошие наушники или сделать и то, и другое. Кстати, наушники я охотно использую и для разговора по телефону, особенно в шумной обстановке, то есть в большинстве случаев. Но с помощью технологии беспроводной передачи звука я могу отказаться от них и вести разговор прямо через слуховые аппараты. Это здорово снимает напряжение.
 
Последнее опробование своих «чудо-горошин» я провожу в своем любимом ресторане. Функция навигации в приложении распознала, где я нахожусь, и автоматически переключила программу прослушивания слуховых аппаратов. Хотя я и смог объясниться с моим лучшим другом Франческо, но в ресторане все равно было слишком шумно. Здесь не справилась бы даже самая лучшая техника. Возможно, мне лучше пойти пообедать в другое место.